Доберман Треф
звезда русского сыска


97 лет назад, в декабре 1909 года, в деревне Кузнецово, что в версте от станции Бронницы Московско-Казанской железной дороги, началась одна из самых блистательных карьер в истории российского уголовного розыска.

На первый взгляд преступление, случившееся в Кузнецове, не поддавалось расследованию. В своем доме был найден убитым одинокий старик Гришаев. Соседи спохватились лишь после того, как несколько дней не было видно дыма из трубы над гришаевской избой, и, зайдя к нему, обнаружили хозяина дома лежащим на полу горницы в луже уже засохшей крови. Никаких видимых следов убийцы местной полиции обнаружить не удалось, равно как и мотивов преступления. Про Гришаева говорили, будто у него были деньги, но сколько именно, никто не знал, а в доме у него ничего не нашли. О случившемся дали знать в Москву, и 28 ноября с московским поездом в Бронницы прибыл околоточный надзиратель Владимир Дмитриев, а с ним собака - доберман-пинчер по кличке Треф. Этот пес родился в рижском питомнике от русского добермана Боя и элитной -немки- Флориды, привезенной в Россию из знаменитого питомника -Фон Тюринген-, принадлежавшего Отто Геллеру, -ученику- основателя породы Фридриха Луиса Доберманна. Подросшего щенка отобрала комиссия русского -Общества поощрения использования собак к полицейской и сторожевой службе-, в начале 1909 года открывшего в Петербурге свой питомник. Треф обладал феноменальным чутьем и демонстрировал редкую понятливость, подкрепленную настойчивостью и серьезностью в работе. На публичном испытании в питомнике общества, состоявшемся 25 октября 1909 года, доберман Треф был вне конкуренции. При отработке розыска преступника, которого изображал нанятый для такого случая дворник, Треф, обнюхав специально оставленный след сапога, уверенно повел за собою Дмитриева и инструкторов, контролировавших розыск. 3а час до того дворник поплутал поокрестностям и потом зашел в трактир в полутора верстах от места старта. Добежав до трактира, в котором укрылся -преступник-, Треф поднялся по лестнице на второй этаж и нашел объект розыска в общем зале, где тот притаился, встав на подоконник и укрывшись занавеской. Все команды пес выполнял безукоризненно, результат испытания был признан блестящим, и г-ну Дмитриеву за лучшую дрессуру собаки был вручен кубок председателя общества, члена Государственного Совета Денисова. В Москву, к назначенному месту службы, Дмитриев и Треф прибыли 28 октября и за месяц своей московской жизни успели победить на выставке полицейских собак, где с ними соперничали старые знакомые по питерскому питомнику общества.






Доберман Треф
Первое дело


При расследовании в Кузнецове Трефу нужно было взять след, оставленный несколько дней назад убийцами. Пса ввели в дом Гришаева. Получив приказ искать, он обнюхал пол и углы горницы, долго петлял по комнате, а потом, влекомый им только различимым запахом, бросился из дому, постоял на дворе, нюхая воздух, и, подбежав к навозной куче в углу, принялся разрывать ее. Он выкопал из навоза драную женскую юбку, на которой были следы крови. Было похоже, что убийцы вытерли ею окровавленные руки и, уходя со двора, зарыли перепачканную тряпку в навоз, будучи уверены, что там искать не станут. Получив в свои руки столь важную улику, полицейские рассудили, что коли в доме Гришаева женщин не было, скорее всего, сей предмет женского обихода попал в дом с убийцами. а значит, среди них была женщина. Расспросив деревенских жителей, сыщики выяснили, что 23 ноября через деревню проходила компания нищих: два мужика и с ними баба. Их даже видели заходившими в дом Гришаева, но вот когда они уходили и куда потом делись, никто понятия не имел. Трефу дали еще раз обнюхать юбку, и снова Дмитриев приказал ему искать. Покружив по двору, пес повел хозяина в огород, начинавшийся за домом Гришаева, а потом через дыру в ограде вывел в поле, за деревню. Пройдя немного полем, пес повернул на торную дорогу, которая вела к соседней деревне. а там привел сыщика к избе. Хозяйка рассказала, что несколько дней назад к ней заходили трое нищих, до того случая несколько раз ночевавших у нее. По словам приютившей бродяг хозяйки, звали этих нищих Сашка и Васька Рябые, а бабу, что с ними была, кликали Агашкой. Бронницкие полицейские эту компанию уже давно подозревали в нескольких кражах и грабежах, но нищие бродяги нигде долго не задерживались, все время переходя с места на место, что крайне затрудняло их поимку. Треф, натягивая поводок, рвался бежать по следу, и когда Дмитриев отпустил его, угнаться за ним не было никакой возможности. Сыщикам пришлось спешно нанять лошадь с санями и ехать вдогон четвероногому коллеге. Нагнали они его лишь на околице следующей деревни, Петровской. Там Треф долго бегал между домов, не оставив без внимания ни один. Наконец, он уверенно облаял три дома, хозяева которых, будучи опрошены полицейскими, подтвердили, что к ним заходили трое нищих бродяг, просились на ночлег, но их никто не пустил. Компания выглядела подозрительно: оборванцы были пьяны и сорили деньгами; не пожелав пить из горлышка, за тридцать копеек купили кружку, заплатив за нее дороже, чем за водку, которую из нее пили. Из Петровской погоня, вслед за Трефом, пошла по берегу речки Гжелки и вышла к железной дороге, вдоль которой пес вел людей десять верст, пока не свернул к деревне Литвиновой, где указал два дома. В них, как выяснилось, тоже заходили нищие. Так, от деревни к деревне. Треф вел погоню, обнаруживая невидимые следы присутствия шайки, приметы которой везде совпадали. Пес вымотался совершенно, и люди, даже проделав часть пути в санях, тоже выбились из сил. Было решено изменить способ поиска: собственно, Треф уже раскрыл преступников, теперь отыскать и арестовать их должны были люди. Отряд вернулся в Бронницы, откуда телеграфом по всей округе были разосланы описания примет преступников и их предположительный маршрут. Судя по направлению их движения, к этому времени они должны были проходить через Богородский уезд. Погоня настигла подозреваемых в большой деревне Томилино, где они остались на ночь, загуляв в кабаке. Пьяненьких Агашку и Сашку накрыли в одной из томилинских ночлежек, а Васька в тот день от них отстал и тем спасся - его так и не нашли. Все отдали пальму первенства в раскрытии преступления четвероногому сыщику. Треф превратился в любимца публики и звезду сыска.




Доберман Треф
Развивая успех


Несколькими днями позже, за неделю до Рождества, 18 декабря 1909 года, Дмитриева и Трефа в составе специальной группы московских сыщиков срочно вывезли в Коломну. Там прямо на рабочем месте был убит начальник локомотивного депо, инженер-технолог Трофимов. Основной версией мотивов убийства был конфликт между Трофимовым и рабочими, требовавшими от покойного увеличения расценок. Трофимов получал письма с угрозами, незадолго до убийства ночью в его дом пытались вломиться какие-то люди, но он был непреклонен. Убийство произошло утром, а Треф со своим проводником прибыл в Коломну лишь вечером. Взяв след в депо, где произошло убийство, пес повел сыщиков в Митяево, рабочую слободу в четырех верстах от станции Голутвин, и привел к дому некоего Никиты Павлова, местного -бандита с идейной подкладкой-. Этот молодец начинал как боевик-революционер, был в отряде эсера Ухтомского в декабре 1905-го. После поражения восстания скрывался, занялся экспроприациями, связался с уголовниками и стал обычным налетчиком. Дом, к которому Треф привел полицейских, принадлежал родителям Павлова. Они утверждали, что сына не видели давно, но обыск показал, что тот навещал их частенько и не с пустыми руками: в сундуках и погребе нашли много вещей, пропавших из лавок и со складов после грабежей, часто сопровождавшихся убийствами хозяев и сторожей. Треф все время просился искать дальше и, когда решено было продолжить поиск, повел Дмитриева и его коломенских коллег за город, в поле, устремившись вдогонку за едва видневшейся на горизонте фигурой. Павлов, а это был он - заметив погоню, опрометью бросился к ближайшему лесу и, пока подтянули солдат для прочесывания, успел уйти, воспользовавшись темнотой. Как писали некоторые газеты, пес справился со своей работой гораздо более умело, чем люди - преступника упустили, но установили его благодаря Трефу. Как выяснило следствие, рабочие обратились к Никите Павлову, когда-то работавшему в мастерских депо, с просьбой найти на инженера управу и уплатили ему 200 рублей. Однако ни записки с угрозами, ни попытки попугать не помогли, и тогда, чтобы поддержать авторитет, Павлов решил -замочить- начальника. Об этом узнал помощник машиниста Кошелев и хотел предупредить Трофимова, но не успел: сам был убит за неделю до того, как убили Трофимова. Экспертиза установила, что пули, сразившие Кошелева и Трофимова, были выпущены из одного оружия. Как оказалось, из того же пистолета убили и лавочника Григорьева. у которого отняли всего 50 рублей, а товары, найденные в доме Павлова, принадлежали голутвинскому лавочнику, убитому за год до описываемых событий. Так разом начал распутываться целый клубок преступлений, совершенных местным Робин Гудом. В январе 1910 года, уже после отьезда Трефа и Дмитриева, Павлов в конце концов попал в засаду и был убит в перестрелке, а его сообщники были арестованы через несколько дней.






Доберман Треф
Без осечки


В конце января 1910 года газеты раструбили о новой победе собаки-сыщика. В ночь с 27-го на 28-е была совершена кража в квартире Ореста Ивановича Емельянова, казначея и смотрителя Николаевского сиротского профессионального женского училища. Квартира смотрителя помещалась в здании училища, в доме N20 по Солянке. Неизвестный вор, проникнув ночью в окно, пробрался в спальню Емельянова и, совершенно его не потревожив, вытащил 400 рублей из кармана пиджака, висевшего на спинке стула. Пропажа обнаружилась утром, и все училище было поднято на ноги. Розыски, проведенные своими силами, толку не дали, а в полицию о краже сообщили около двух часов дня, когда следы под окном были затоптаны любопытствующими, а пиджак, из которого вытащили деньги, побывал во многих руках. Просто издевательство над благородным животным! Семь часов кряду собака мучительно отыскивала следы похитителя, и уже около одиннадцати часов вечера Треф вдруг сделал резкое движение и бросился по лестнице во двор, за ним поспешили Дмитриев и сыщики. Собака привела их к двери в полуподвал воспитательного дома, за которой была квартира истопника Павла Жукова, служившего при этом заведении более десяти лет. Самого хозяина дома не было, но смотритель открыл дверь ключом со связки запасных, имевшихся в его распоряжении. Первым в квартиру вбежал Треф и стал рыться в вещах Жукова и в его постели. Под тюфяком сыщики обнаружили 40 рублей. И не только их. Срочно послали за Жуковым городового, который привел его в тот момент, когда первый обыск уже заканчивался и на столе лежали обнаруженные в тайниках, устроенных за кроватью и шкафом, золотые и серебряные вещи. Узнав, что его вычислила собака, пораженный Жуков признался, что участвовал в краже вместе с дворником воспитательного дома Петром Сергеевым и одним воспитанником, которого они протолкнули в форточку, чтобы он открыл изнутри окно. После чего выдал еще 205 рублей, спрятанные им в вентиляционной шахте, сказав, что найденные прежде 40 и эти 205 - его доля, а остальное у Сергеева и воспитанника. Относительно драгоценностей истопник признался, что они украдены им у разных лиц в течение семи последних лет. Когда полицейские уже уезжали из училища, произошло еще одно событие. Треф, дожидавшийся с Дмитриевым во дворе отправки обратно в питомник, был спущен споводка и, бегая по двору, нашел узелочек, который принес к ногам своего повелителя. В узелке было 70 рублей замусоленными бумажками. Оказалось, что на днях у прачки воспитательного дома пропали все сбережения, как раз 70 рублей. Очевидно, тот кто стырил прачкины капиталы, увидев, как Треф лихо отыскивает краденое, решил от греха подальше избавиться от своей добычи. Ввиду чистосердечного раскаяния похитителя решили не искать, хотя, наверное, для Трефа отыскать человека, подержавшего в руках этот узелок, было бы делом несложным. В питомник при московской сыскной полиции Треф вернулся после девяти часов сложнейшей работы. Дмитриев его накормил. Надо сказать, что Треф был обучен брать пищу только от него. Учитывая, сколь опасен был Треф для преступников, такая мера предосторожности была отнюдь не лишней. Не прошло и недели после раскрытия кражи в Николаевском училище, как было начато расследование преступления, совершенного в самой глубинке Воронежской губернии, на границе Бобровского и Павловского уездов. Там, в имении князя Б. А. Васильчикова, в своей сторожке был найден мертвым сторож конюшен и скотного двора Степан Кузьмич Василенко. О смерти сторожа управляющему имением около шести часов утра 31 января сообщил местный крестьянин Алексей Багаев. Когда из Павловска прибыли следственные власти, обнаружилось, что в домике нет ни копейки денег, хотя всей округе было известно, что денежки у Василенко водились. Этот одинокий мужичок очень любил золотые монетки, при всяком случае старался обменять бумажки на золотые, которые завязывал в тряпицу. Местная полиция никаких следов не нашла, и дело зашло в тупик. На счастье кто-то накануне читал в газете о том, как в Москве собака Треф отыскала деньги и вора в воспитательном доме. Решено было дать телеграмму московскому полицмейстеру с просьбой прислать удивительное животное для раскрытия преступления.

Пришлось Дмитриеву и Трефу снова ехать на -гастроли-. Розыски начали с утра 4 февраля, когда с момента убийства прошло уже пять дней. Несмотря на это, Треф довольно быстро взял след: люди, едва поспевая, буквально бежали за собакой и примерно через версту оказались возле сараев, где обжигали кирпич. Это предприятие принадлежало крестьянину Багаеву - тому самому, который первым сообщил об убийстве сторожа. Когда полицейские подбежали к сараям, они услышали крики: Треф, отыскав того, по чьему следу он шел, уже -зафиксировал- Багаева. Спасая хозяина, работники хотели оттащить пса, но не тут-то было! Сперва показалось, что Треф на этот раз оплошал. Багаев показал, что, найдя труп Василенко, он переворачивал мертвое тело, даже испачкался в крови, поэтому-де пес на него и -вышел-. Оскандалившегося Трефа отвели обратно к сторожке и снова приказали искать. На этот раз он повел совсем в другую сторону и, пробежав около трех верст, остановился на опушке леса, где стояли несколько стогов сена. Порывшись в одном из них, Треф выкопал пук сена со следами крови. Очевидно, убийца вытирал сеном окровавленные руки! Поведя сыщиков с этого места, Треф привел их... опять к багаевскому кирпичному заводику! В доме Алексея Багаева устроили обыск и отыскали сначала его шубу, залитую кровью, потом горсть золотых монет и, самое главное, орудие убийства: молот со следами крови. На следующий день кавалькада саней с полицейскими возвращалась из имения князя, и когда они проезжали мимо села Ершова, навстречу им вышел местный священник. Он долго благодарил полицейских. И собачку особенно. Оказалось, что некоторое время назад местную церковь обокрали, а сегодня утром на крыльцо поповского дома кто-то подбросил пропавшие 800 рублей. Священник рассказал, что по деревням пошел слушок об удивительной собачке, и что теперь с ней будут искать воров во всей округе. У того, кто обворовал церковь, видимо, сдали нервы: заметив двигающийся к Ершову обоз полиции, вор поспешил избавиться от краденого.





Доберман Треф
Треф идет в -политику-


Преступники были совершенно не готовы к новым приемам розыска, которые стали использоваться с появлением Трефа. Для всех было в этом что-то мистическое: животное, идя невидимым следом, раскрывало самые загадочные преступления. Каждое расследование превращалось в сенсацию, портреты Трефа и Дмитриева печатались не только в российских, но и в европейских газетах, об их деятельности писали в подробностях. Но мало кто знал, что Трефа используют не только для раскрытия уголовных преступлений. В 1911 году агенты охранного отделения накрыли большую группу анархо-коммунистов, готовившихся провести серию акций безмотивного террора: устраивать взрывы в местах скопления буржуев - в театрах, роскошных ресторанах, на бирже и т.д. Что-бы добыть средства для ведения террористической борьбы, анархо-коммунисты занялись грабежами, которые они высокопарно называли -экспроприациями-. На этом, собственно, и попались. Один из арестованных боевиков, некто Филиппов, был опознан как участник восстания на броненосце -Потемкин-. И не просто участник, а один из тех, кто лично участвовал в казни трех офицеров. Заочно он был приговорен к повешению еще тогда, в 1905 году, и теперь спастись мог только по ходатайству следствия. Спасая свою шкуру, Филиппов заговорил, вывалив все, что знал. В 1905 году, после того как экипаж -Потемкина-, сойдя на берег в Румынии, разошелся кто куда, Филиппов, помотавшись по России, осел в Брянске. Там он случайно познакомился с лидером боевиков группы анархо-коммунистов Савельевым, который предложил ему принять участие в экспроприациях. Анархисты очень уважали Филиппова за умение -чисто делать дело- и уходить от полиции. Филиппов открыл следствию, что -главная квартира- группы находится в Брянске, в доме его приятеля Маливы. Для -прикрытия- Малива содержал на дому бондарную мастерскую. Из Москвы в Брянск были направлены четверо опытных филеров, которые долго следили за Маливой и его домом, а потом произвели арест. Однако при обыске ничего отыскать не удалось. Вот тогда-то и вспомнили о Трефе. По просьбе начальника московского охранного отделения, полковника жандармерии Павла Павловича 3аварзина собаку-сыщика с его проводником направили в Брянск. Начав обследование дома бондаря, Треф, нигде не задерживаясь, походил по комнатам и сел. Дмитриеву стало ясно, что никаких тайников в доме пес не нашел. Его вывели во двор, но и там все повторилась. Оставался еще большой огород. Треф обнюхал Маливу и побежал именно туда. Там, побегав вдоль забора, залаял и начал рыть лапами землю. В дело вступили городовые с лопатами. Люди выкопали довольно глубокую яму, прежде чем нашли то, что учуяла собака. Это был смоленый бочонок с запасом взрывчатки для нескольких бомб, крупной дробью -для начинки-, пробирками для кислотных детонаторов, корпусами для бомб и 200 экземпляров журнала анархистов -Буревестник-. На самом дне бочонка нашли сверток с документами и фотографиями. На одной из них был изображен Малива в матросской форме, рядом с ним стояла женщина, в которой узнавалась его жена. На фотографии имелась надпись: Владивосток. Фотография -Экспресс-. В том же свертке лежали паспорта и другие бумаги, выписанные на имена Купченко и Шестовой. Как оказалось, -бондарь- Малива дезертировал с военного корабля, при попытке ограбления церкви убил священника. Жившая с ним Шестова была известной во Владивостоке воровкой.
Этот розыск в Брянске позволил потом обнаружить по всей России несколько законспирированных групп террора. Всего по делу было арестовано 35 человек, и все они были осуждены на большие сроки каторги, а те, кто убивал, пошли на виселицу. Лишь Филиппову вышло снисхождение. Как выяснило следствие, вместе с казненными им на -Потемкине- офицерами на счету Филиппова было одиннадцать трупов, но за помощь следствию, как и было обещано, жизнь ему сохранили, приговорив к бессрочной каторге. После революции, в почетном звании -жертвы царизма-, Филиппов вернулся в Брянск, где стал председателем местной ЧК.





Доберман Треф
На службе у Керенского


Звездная пара сыщиков не потерялась и после гибели империи. В 1917-м сыскная полиция была преобразована в уголовный розыск, и Владимир Дмитриев с Трефом продолжили служить фактически на прежнем месте. Работы им сильно прибавилось: Временное правительство объявило амнистию как политическим, так и уголовным преступникам. Птенцы Керенского, как называли себя амнистированные, принялись воровать, убивать и грабить. Новая власть была слаба, и зачастую даже пойманные преступники избегали наказания. Потому, не надеясь на законное возмездие, их часто не передавали в руки правосудия, а расправлялись по-свойски. Очень характерен в этом отношении эпизод в боевой биографии сыщицкого тандема, имевший место уже незадолго до октябрьского переворота. В сентябре 1917 года Дмитриев и Треф выехали во Владимирскую губернию, где в Покровском уезде, недалеко от села Орехово, произошел целый ряд разбойных нападений на проезжавших лесной дорогой купцов. Несколько раз в лесу натыкались на остатки кострищ, в которых среди угольев находили человеческие кости. Накануне приезда Дмитриева и Трефа в окрестностях Орехова погиб шестидесятилетний Федор Переяславов, которому раскроили череп ударом топора: его останки, найденные в кострище, сумели опознать. Родственники рассказали, что у убитого при себе должны были быть З5 рублей денег. Также нигде не нашли его хороших кожаных сапог. Треф покрутился на поляне возле жуткого кострища и взял след. Проделав более десяти верст по лесу, он вывел Дмитриева к деревне Губино, где привел к одной из изб. Из разговора с хозяином дома выяснилось, что все то время, пока возле Орехова происходили разбои, у него квартировал один из -птенцов Керенского-, амнистированный каторжник Лука Шумов. Шумов жил в Губине до тех пор, пока по волости не пошел слух о приезде московского сыщика с его знаменитой собакой-ищейкой. После этого Лука скрылся. Пока сыщик беседовал с крестьянином, возле дома ,собралась толпа губинских мужиков, которые стали требовать от Дмитриева, чтобы он пустил Трефа по следу в лес: они хотели поймать Шумова и прикончить его самосудом. Не желая оказаться впутанным в неблаговидное дело, Дмитриев сказал, что прежде надо отыскать сапоги, снятые разбойником с убитого. Трефу приказано было искать, но к лесу его Дмитриев не пустил, и пес нашел другой след, приведший в соседнюю деревню, к дому мужика, которому Шумов продал снятые с Переяславова сапоги. В Губино сыщик и его помощник вернулись только поздно вечером. А ночью, тайком от селян, Дмитриев пустил Трефа по следу, ведшему в лес. Вместе с ним в облаву пошли староста и несколько крестьян. Треф вел их почти четырнадцать верст, они миновали границу Покровского уезда и уже в Гуслицах, в Богородском уезде, вышли к логову разбойника. Шумова они застали спавшим у догоравшего костерка. Разбойника схватили и, навешав ему по шеям, допросили. Лука сознался во всех убийствах. Кто были убитые им люди, он понятия не имел, и на кого напасть определял -на глазок-: по одежде, наличию часов, хорошей лошади. У всех убитых находил порядочные деньги. Ошибся лишь раз, с Переяславовым - польстился на хорошие сапоги, а в карманах отыскалось лишь 35 рублей. Шумова сдали в волостное правление для отправки к судебному следователю, а Дмитриев и Треф выехали в Москву. Там из газет Дмитриев узнал, что когда Шумова повели к следователю, большая толпа крестьян отбила его у конвоя и совершила-таки над ним самосуд.



Доберман Треф
С большевиками не сложилось


После прихода к власти большевиков Дмитриев и Треф остались на службе, только-что организованной милиции требовались опытные специалисты. Дмитриев нашел общий язык с начальником Центророзыска Розенталем и начальником управления московского уголовного розыска Потоловским. У них составилась дружная компания, которая часто устраивала кутежи и дулась в -железку- по-крупному. Товарищ Розенталь доставал разрешения на покупку водки и спирта, а средства на игру и прочие удовольствия они добывали в точности так же, как когда-то добывали сыщики царского времени: фабриковали дела против тех, с кого было что взять - и тянули с них деньги. Работу сотрудников -уголовки- контролировали слабо, и многое прилипало к их рукам во время обысков и реквизиций. В годы жуткой голодухи московские сыскари жили сыто и пьяно, пока не погорели на деле, казавшемся совершенным пустяком. Весной 1919 года гениальный пес Треф во время обыска у некоего Бирнбаума нашел 15 ведер спирта, украденного из лаборатории медицинской академии. Бирнбаум дал денег - 50 тысяч рублей, и спиртягу решили не приходовать официально, а толкнуть через своих людей на черном рынке. Служивший в активном отделении Особого отдела ВЧК товарищ Березов-Камчатный спирт у Бирнбаума откупил. И перепродал товарищам Гогречиани и Шеварнадзе, служившим в управлении уголовного розыска и в то же время содержавшим несколько столовых и чайных, в которых без всякого разрешения шла торговля спиртными напитками. Но в игру вмешался отдел борьбы со спекуляцией ВЧК. По цепочке вышли на руководителей МУРа и Центророзыска. Всего по этому делу проходили 27 человек, но перед судом предстали не все. Шеварнадзе скрылся, Розенталь, Гогречиани и еще один фигурант срочно легли в психиатрическую клинику.
Дмитриеву вменили присвоение денег, обнаруженных при обыске. Главной уликой против Владимира Дмитриевича считался широкий образ жизни, который он вел. Дмитриев пояснил, что он привык так жить, ибо в старое время, при царском режиме, ему причиталось 10 процентов от найденных им ценностей, коих они с Трефом обнаружили немало. По его словам, только Временное правительство осталось ему должно 800 тысяч рублей за розыски по уголовному делу в Наро-Фоминске. Да, он собирал у себя дома компании и играл в притонах, чтобы получать нужные для розыска сведения: уметь пить и играть в карты для сыщика совершенно необходимо, ибо ему постоянно приходится иметь дело со вполне определенной категорией людей, среди которых эти умения очень ценятся. Сыщик отрицал свою причастность к присвоению денег. -у меня сейчас ничего нет, кроме кителя, который на мне- - заявил он в финале показаний. Но у ревтрибунала был свой взгляд на вещи. Сочтя, что своими действиями подсудимые дискредитируют советскую власть, трибунал приговорил троих, в том числе Дмитриева, к расстрелу.

О том, как сложилась судьба Трефа после казни Дмитриева, доподлинно неизвестно, но остается предположить самое худшее. Собаки не люди, они не умеют служить убийцам друзей и хозяев. Вряд ли Трефу удалось выжить - ведь он был приучен даже пищу из чужих рук не принимать. Правда, по сведениям кинологов, после Трефа осталось многочисленное потомство. В свои звездные годы он был активным производителем, и потому первые служебные собаки советской милиции были доберман-пинчеры, его прямые потомки. Это уже позже в Советской России перешли на разведение менее прихотливых овчарок, сделав их основной розыскной собакой.